От неё пахнет чертями и водяными лилиями. Жизнь её сплетена из сладких персиков, жасминов и драм. Она - языческое божество, горящее на ароматном костре любви. Ей поклоняются мужчины. Чаще ночью, в кромешной тьме, и всегда без одежды, воскуряя дурманящий фимиам из таинственных трав в её честь, отдавая ей частичку себя взамен на счастье быть. И не зарастает тропа к её алтарю, устланная розами и лотосами, окутанная дымом запрещенной травы.

Она не считает годы в паспорте и мужчин в своей постели. Утренняя сигарета, старый питерский балкон с видом на канал, и художественный разрез её русалочьих глаз. Она похожа на ликёр Шартрез, и на ведьмин зелёный омут. Впрочем, это почти одно и то же. Любовники говорят, что у неё тяжелый характер; но никуда не уходят. Она спит с юным музыкантом, студентом последнего курса музыкального училища. Они занимаются любовью под самой крышей, на чердаке, во время проливного дождя. И каждый раз во время кульминации он шепчет ей: люблю…А потом он играет ей на саксофоне любовь, и шёпот лотосов на рассвете, и звуки озерной воды, а она изогнувшись в изящной позе, с тонкой сигаретой между пальцами, слушает и верит в его талант.

Второй любовник - режиссёр в годах. Глубоко женатый, творческий человек. Неважный, но ответственный отец и муж. Не понятый женой и миром, он читает ей свои пьесы. И только с ней чувствует себя мужиком, если, конечно, она в настроении. В её зелёных глазах расцветает дурман-трава с туберозой, он поджигает ей сигарету; и соитие их тел похоже на главу из книги, такое же неспешное и глубокое, как повествование классиков о природе.

А любит она третьего. Всю душу изодрал, расхититель деревень её души. Безответная такая выматывающая страсть, всепоглощающая такая усталость. Угораздило же богиню, живую, свободную, влюбиться в мёртвого, правильного - без души. Устала любить невзаимно, устала оживлять.

Он - не музыкант, и не творец. С большим потенциалом, но с потухшим огоньком души. Обычный человек, директор в какой-то скучной фирме. Правильный такой мальчик из хорошей семьи. Не курит, занимается бегом. Он на ней, такой неправильной, порой не спящей в шесть утра, говорящей правду наотмашь, ломаной линией судьбы, пахнущей всеми запретами мира, никогда не женится. Мама не одобрит. Друзья не поймут. Иногда, редко, он заезжает к ней на чай и остаётся до утра. В её маленькой квартире в такие дни пахнет ананасами и ветром. Он всегда рано утром потом уходит, и долго не звонит. Как наркоман в завязке или алкоголик, содержит себя в аскезе. От неё. Она на это всегда молчит.

Ему она посвящает первую утреннюю сигарету, закуривая её как ритуал. Если б он попросил, курить бы бросила. Но зачем бросать, он не просит. А на столике - флакон. Из него струится пойманная её зелёная цветочная Eden Cacharel.