— Вернуться назад

Продолжение. Начало здесь>>>

Тебя не было целый год, — начала Она с упрека, наблюдая как Смерть элегантно подобрав полы темного балахона, влетает в распахнутое окно. За окном шумело, волновалось море . На этот раз костлявой подруге не пришлось стучать в окно косой. Летняя жара не любит закрытых окон. А морская прохлада июльской ночи в самом сердце Корсики сподвигла отказаться от кондиционера. В жизни каждого человека обязательно должна быть ночь на море. С распахнутым к новой жизни окном. И Смерть в гостях. Но это, конечно, каждого ждет. А Ей вот повезло. Смерть гостит у нее регулярно, а с собой не берет. Заруливает на кофе-чай, методично уничтожая все запасы сигарет.

— Что это за город? — спросила Смерть.
— Сен-Флоран, — ответила она.
— Ну и угораздило же тебя.
— А я теперь люблю путешествовать. Курить будешь?

А потом они молча сидели на балконе и пускали в небо кольца сигаретного дыма. На коленях у нее, как обычно, спал толстенный кот. Быть котовладельцем, а не хозяином собаки — вообще большое преимущество, когда ты путешествуешь.

— Расскажи мне свою историю, как жила без меня- тихо потребовала Смерть, затушивая окурок об толстый край красивой хрустальной пепельницы.
— Я люблю человеческие истории. Они развлекают меня и забавляют. Когда ты вечно пребываешь в наблюдателе, невольно завидуешь игрокам и участникам большой игры».
— Нашла чему завидовать, — Она угрюмо отвернулась от «подруги». Все чувства в игре настоящие. И боль- настоящая. Даже когда помнишь, что это игра.
— Значит ты еще не вышла на тот уровень, где можно выбирать тип игры и сценарии, — невозмутимо возразила Смерть. Ты у нас вообще фанатка депрессий и страданий. Где твоя история? Начинай!
— Он был итальянец, — произнесла Она с задумчивостью глядя на упитанную французскую луну.
Ровно год назад это было, почти сразу после нашей с тобой последней встречи. У меня была стажировка в Риме на целый месяц. Языковые курсы и работа. Его я встретила через день после моего приезда, когда завтракала в парке Боргезе. Так неожиданно. Не думала до того, что я способна испытывать такую страсть.

Смерть невольно ухмыльнулась. Человеческие эмоции явно занимали костлявую скелетину больше всего.
— Продолжай, — нетерпеливо постукивая костяшками пальцев, взмолилась она.
— Да. Это была не любовь. Это была с первого взгляда всепоглощающая сжирающая страсть, — продолжила она слегка краснея.
Мы занимались любовью везде, где только могли придумать. В садах, в машине, в моей гостинице и у него дома. С утра я была как в трансе. На автомате завершала все свои дела, а потом он приезжал за мной, и я тут же оказывалась в его об'ятьях. Я вся превратилась в инстинкт. Во мне горело странное пламя. Никогда и ни с кем не было так. За этот месяц мы всего раз сходили в музей- посмотрели галерею Боргезе. И то — лишь потому что рядом был его дом. Два часа в галерее, остальное время- в постели. Меня влекло к нему так, будто в крови у меня кто-то поджег крепкий алкоголь. Достаточно было одного его взгляда, чтобы внутри у меня начали сокращаться мышцы. Это было безумие. Я как-то не думала о будущем. Просто погрузилась в это и не пожалела. Colpo di fulmine. Как итальянцы говорят.
— Что же было потом? Смерть, внимательно слушавшая рассказ, аккуратно щелкнула зажигалкой.
— Как-то быстро кончился месяц. Словно промелькнул и скрылся. А потом я вернулась в Москву. Стажировка закончилась, мне нужно было вернуться… Он провожал меня в аэропорт, обещал приехать. Но как-то было понятно, что незачем приезжать. Пламя вспыхнуло и погасло. В самолете я проплакала все три часа. По телу будто ломка шла, знаешь? Боль была такая, как будто вирус гриппа. А потом как сошло. Он позвонил сразу, как я приземлилась. Я взяла трубку и поняла — что мы чужие. Чей это голос в трубке? Я его не знаю. Как наваждение, которое рассеялось, как только я вышла из стеклянных дверей «Шереметьево». Наше общение продлилось еще недели три. Как Рим? Помнишь то кафе? Секс по скайпу. Бред. Энергия утекла вместе с интересом. А я все пыталась цепляться за тепло угасшего костра. Он плохо знал английский. Я едва ли могла сказать три слова по-итальянски. И как-то плавно этот костер потух. Я окунулась в свою обычную жизнь московской затворницы. И забыла об этой истории… Кстати, может подарить тебе айфон? Чтоб я могла отправить тебе сообщение в вотс ап, позвонить и поболтать… и
— Боюсь, что в местах, где я обитаю, айфон не будет работать… расскажи лучше еще историю. У тебя ведь была еще история.
— Она долго молчала, не торопилась отвечать. Потом взглянула на небо, улыбаясь какой-то особенной, освещающей лицо улыбкой. Смерть невольно залюбовалась.
— Ты красивая. Я хочу знать эту историю.
Проснувшийся кот мяукнул и спрыгнул с колен. На коленях у Смерти он никогда не сидел, хотя не выказывал с первого дня странной дружбы его хозяйки с этой особой никаких признаков паники. Коты — привычные путешественники по лабиринтам потустороннего мира. Они видят то, что недопустимо для глупых человеческих глаз.
С той осени, после возвращения в Москву у меня в жизни ничего особо не происходило: продолжила она.
Все дни были одинаковы. И я опять потеряла им счет. Погрузилась в привычную депрессию и безразличие к жизни. Работала, курила, иногда ходила в бар. Ждала тебя, кормила кота, сидела в Интернете по ночам. Обычная бессмысленная человеческая жизнь. А когда наступила весна, подул ветер, и воздух наполнился запахами, мне вдруг захотелось перемен. И однажды сырым апрельским вечером я вышла в магазин за сигаретами и шоколадом. Купила еще продуктов каких-то и шаталась по соседним дворам, курила в чьем-то дворе на скамейке, смотрела, как распускаются молодые весенние листья. И вдруг поняла, что я снова чувствую жизнь. Понимаешь? Жизнь. И она вокруг. Плещется, течет, дышит! И тут появился он. Еще более сумасшедший, чем я.
Смерть уставилась на нее пустыми глазницами.
— Сумасшедший? А вот это уже интересно.
— Ему было 17. Всего 17 лет. И ресницы у него были длинные-предлинные. Он держал сигарету тонкими пальцами и смотрел на листья, также как я. Это важно, понимаешь? Когда кто-то смотрит на листья твоими глазами.
— Он учился в художественном училище и жил в с'емной студии под крышей, которую снял ему отец. Мы разговорились. И мне показалось тогда, что никогда и ни с кем я не говорила так глубоко и горячо. Даже с тобой.
— Еще бы, — усмехнулась Смерть. Разве могу я, циничная вечность и груда костей, тягаться с влюбленным мальчиком.
— Откуда ты знаешь, что он влюбился? Смерть закатила глаза: Ну это же очевидно. Какие вы люди смешные.
Она вздохнула и продолжила свой рассказ.
Мы стали встречаться каждый день, и уже через неделю с'ехались, стали жить вместе, в его студии. С ним я могла быть собой, могла рассказать ему все мои секреты. А он мне — свои. С ним у меня душа проснулась. Оказалось, мы похожи, знаешь? Как и я, он жил затворником. Писал свои картины с утра до ночи, пытался сочинять музыку по ночам и подрабатывал официантом, когда родительских денег переставало хватать. Моя работа обычно не требует хождения в офис, как ты помнишь. И потому большую часть дня мы проводили вдвоем. И сердце мое раскрылось навстречу жизни. С ним я познала оттенки нежности. Просыпалась утром и рыдала от счастья. Может потому что юное сердце еще слышит Бога. А может потому что мы и вправду были из одного теста сделаны. Теперь уже не знаю.
За окном цвела весна. Апрель сменился маем, пришел июнь. А потом…Всегда приходит грустное «потом».
— Что же было потом? спросила Смерть.
— А ничего. Отец увез его в Нью-Йорк. Это было три месяца назад. Все закончилось также резко как началось. И я не поехала с ним.
— Почему?
— Я каждый день ищу ответ на этот вопрос.
— Если б ты была просто человеком, я б сказала, что тебя напугала разница в возрасте, философски растягивая слова, заговорила Смерть.
— Нет, конечно нет. Вообще не думала о том. Там другое.
Уже через месяц общения с ним, я вдруг стала ловить свое старое странное состояние. Так бывало и с другими до него.
— Что за состояние?
— Даже не знаю, как об'яснить. Как будто ты достигла дна. Вот есть это счастье, это общение, эта глубина. А внутри тебя вопрос — а что дальше? И это все? Как будто должно быть что-то еще, а ты упираешься в стену.
— На этом месте люди обычно устраивают скандал или притягивают измену. Чтоб нескучно было в отношениях: глубокомысленно заметила Смерть.
— Ты права. Я так делала раньше. Устраивала скандал и расставалась. Потом он возвращался, мы мирились, и неделю все было хорошо. Я выросла из скандалов и измен задолго до этих отношений. Но пустота осталась. Незаполненная. Мне хотелось видеть другое дно в моем художнике. А вышло так, что его глубина имела свои ограничения.
— Ну да, он человек, -пристально глядя на нее пустыми глазницами тихо прошептала Смерть.
— Не смотри на меня так. Страшно очень.
— Как он отнесся к твоему решению?
— Переживал. Не понимал, что происходит. А я не могла толком об'яснить. Пошли прогуляемся.

Накинула платье, сверху ветровку, обула шлепки. Готова! Через несколько минут Она и ее гостья неторопливо шли по галечному пляжу, залитому луной.
— Я изучала лучи любви, да? спросила Она, чуть замедлив шаг.
— А ты неглупая девочка.
— Сколько? Скажи.
— Осталось 5.
— Вот черт. Я взяла только 7.
— Нежность, Страсть, Доверие, Близость, Влечение, Наслаждение, Радость.
— Радость- тоже луч любви?
— А как же! Самый главный из всех.
— Какие же еще остались?
— Жизнь покажет.
— Жизнь? Странно слышать это от Смерти.
— Мир полон парадоксов.
Море шумело, ласкалось у ног. Луна разлила свое томное серебро в ночном воздухе, по скалам и пляжу, оставила длинный сияющий след на воде.
— Мне кажется, я не умею любить, и от этого тоскливо, — сказала едва слышно Она.
— Я б сказала, не умеешь любить, как люди. Но кто сказал, что они знают, что такое любовь. Помнишь сон про кладбище? Помнишь видение на дне озера.
— Пыталась вспомнить. Запомнилось с трудом. Фразой. Что-то вроде : Любовь вечна. Меняются только Возлюбленные. Но меня она не устраивает.
— Конечно, не устраивает. Ты пока не знаешь, что такое любовь….Продолжение следует.